Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея (ЛП) - Мосян Тунсю (книга жизни TXT, FB2) 📗
Самым пугающим было то, что на нём он не мог найти ни малейших признаков гнева. Его улыбка вовсе не ранила, подобно лезвию ножа — казалось, в ней светилось воплощённое дружелюбие и теплота.
«Я сдамся по доброй воле, тебе не обязательно наводить на меня такой ужас!»
Чем нежнее становилась улыбка Ло Бинхэ, тем более жестокая доля ожидала его соперников — с этим определённо шутить не стоило.
Шэнь Цинцю застыл в дурацкой позе: одна нога на площадке лестницы, другая — на ступеньке, чувствуя, как спина покрывается мурашками.
Неторопливо приблизившись, Ло Бинхэ прошептал:
— Это и правда учитель.
Его голос был невесом, словно пёрышко, и всё же каждое слово, слетающее с его уст, было отчётливым, словно выписанное тушью в воздухе. От звука этого голоса сердце Шэнь Цинцю подскочило, словно он только что сиганул с тарзанки [2] с большой высоты сразу после обливания ледяной водой.
С другой стороны, раз его голова и так лежит на гильотине, так почему бы и не подняться? Собрав волю в кулак, Шэнь Цинцю призвал всё своё мужество. Костяшки пальцев руки, держащей веер, побелели от напряжения, на коже проступили вены. Левой рукой он подобрал подол зелёного одеяния и наконец-то взошёл на последнюю ступеньку.
Всего один шаг — а он уже готов разрыдаться.
В пору собрания Союза бессмертных Шэнь Цинцю ещё смотрел на Ло Бинхэ сверху вниз, теперь же ему пришлось слегка задрать голову, чтобы взглянуть ему в лицо — это несколько портило впечатление, которое пытался произвести заклинатель.
К счастью, за эти годы Шэнь Цинцю поднаторел в создании атмосферы благородства и недосягаемости. Что бы ни творилось у него в душе, ему удалось сохранить вид безупречного спокойствия, и всё-таки прошло немало времени, прежде чем он наконец смог выдавить:
— …Что тут вообще творится?
Ло Бинхэ ответил ему безмятежной улыбкой, явно посчитав, что этого достаточно. Однако же царящая среди адептов дворца Хуаньхуа суматоха мигом прекратилась — казалось, все превратились во внимание, уставясь на Шэнь Цинцю.
При взгляде на них Шэнь Цинцю осознал, что во всей этой ситуации есть что-то в корне неправильное.
Шэнь Цинцю был прославленным заклинателем, почитаемым за глубину познаний и возвышенность натуры. Он с юных лет прославился на весь мир, не говоря уже о том, что младшее поколение его боготворило. Даже среди ровесников немногие рискнули бы открыто высказать неуважение Шэнь Цинцю — и всё же взгляды этих адептов буквально источали враждебность, а некоторые из них даже схватились за оружие. Будто мало ему было Ло Бинхэ, который продолжал возвышаться над ним, не говоря ни слова. Эта группа адептов производила впечатление не благовоспитанных учеников известной школы, а скопища авантюристов, которые собрались на охоту за сокровищами, готовые грабить и убивать направо и налево.
«Молодые люди, да что с вами такое? Вы что, правда хотите защитить этого человека? Не будьте столь легковерными! То, что он до сих пор не прибил никого из вас — с его стороны уже большое достижение! Кто тут нуждается в защите — так это я!»
Гунъи Сяо наконец почувствовал, что что-то не так. Обогнув Шэнь Цинцю, он прошептал, обращаясь к своим:
— Немедленно уберите мечи! Что за недостойное поведение?
Его слова подействовали: мечи исчезли в ножнах, но враждебность из взглядов никуда не делась.
И неудивительно. Теперь ясно, почему эти люди никак не отреагировали на появление Гунъи Сяо. В прошлом он был лучшим учеником — кто из адептов в те времена осмелился бы проявить к нему подобное неуважение? Но теперь здесь был Ло Бинхэ, который, вступив на путь тьмы, в совершенстве овладел техникой промывки мозгов. Теперь он — царь горы всюду, где бы ни появился. Даже десятки тысяч лет спустя никто не осмелился бы соперничать с ним за звание лидера.
Но одного сбитый с толку Шэнь Цинцю был не в состоянии понять: когда Ло Бинхэ умудрился втереться в доверие к обитателям дворца Хуаньхуа? Согласно оригинальному сюжету, это должно было произойти не раньше, чем через два года!
Они так и стояли, будто заживо обратившись в статуи, пока какая-то девица, выйдя вперёд, не выкрикнула:
— О чём вы только думаете в подобный момент? Молодой господин [3] Ло пострадал от рук этого… этого злодея! Разве что-то другое имеет значение?
Тут Шэнь Цинцю углядел в углу комнаты что-то, похожее на груду тряпок. Это была та самая «старушка», что привела его сюда.
Вновь переведя взгляд на Ло Бинхэ, он обратил внимание, что рукав чеёрного одеяния распорот, и в разрезе виднеется кожа, покрытая красной сыпью, а сам молодой человек необычайно бледен.
При виде этого Шэнь Цинцю выпалил, не подумав:
— Ты заразился?
Окинув его быстрым взглядом, Ло Бинхэ покачал головой:
— Это не важно. Главное — остальные вне опасности.
Ничего себе самоотверженность! На мгновение Шэнь Цинцю позволил себе поверить, что его ученик по-прежнему был невинной маленькой овечкой, которая, пощипывая травку, игриво толкала его под коленки с радостным бебеканьем.
Увы, один из адептов Хуаньхуа тотчас разрушил этот благостный самообман загадочной фразой, подействовавшей на Шэнь Цинцю, будто ушат холодной воды:
— А если молодой господин Ло и вправду заразился, старейшина Шэнь был бы счастлив?
После этих слов Шэнь Цинцю поневоле задумался, что же он такого сделал всему дворцу Хуаньхуа.
Бросив на него смущённый взгляд, Гунъи Сяо одёрнул собратьев:
— А ну закройте рты, вы все!
Шэнь Цинцю созерцал всё это с видимой бесстрастностью: негоже старейшине с высоты своего жизненного опыта пререкаться с юнцами, мозги которых основательно прополоскал главный герой. Он лишь опустил руку, чтобы длинный рукав скрыл сыпь, появившуюся после столкновения со «старушкой».
Адепта с изрытым оспинами лицом, который только что нападал на Шэнь Цинцю, слова старшего товарища явно не убедили. Испустив горестный вздох, Цинь Ваньюэ промолвила:
— Это всё наша вина. Если бы вы не защищали нас, вы бы не…
Теперь Шэнь Цинцю в общих чертах представлял, что за поветрие поразило город. Его охватило неодолимое желание взять рупор, чтобы гаркнуть ей прямо в ухо: «Девчушка, очнись! Это поветрие не имеет ничего общего с чумой!»
Шэнь Цинцю не зря потратил лучшие годы своей былой жизни на чтение заклинательских новелл в сети — не меньше двадцати миллионов слов, зацените! — теперь он мог с чертовской определённостью заявить:
Первое: эта штука для Ло Бинхэ ничуть не опаснее физраствора!
Второе: если Ло Бинхэ и пострадал, защищая других, не стоит торопиться, расточая ему сострадание, ибо таков и был его план! Или вы не в курсе, как проще всего завоевать симпатии окружающих?
Шэнь Цинцю почувствовал, что больше не может выносить эту толпу блеющих адептов Хуаньхуа. Разумеется, немало этому способствовал пристальный взор Ло Бинхэ, который будто вознамерился играть с ним в молчанку до победного конца.
Собравшись с духом, Шэнь Цинцю решил без промедления проглотить эту горькую пилюлю. Не глядя по сторонам, он направился прямиком к телу «старушки». Вынув Сюя, он недрогнувшей рукой вспорол чёрную ткань.
То, что ему открылось, выглядело как обычное человеческое тело, но суть была не в этом.
…А в том, что кожа под тканью была красна, словно её только что ошпарили кипятком — хотя ожогов на ней не было.
— Это сеятель [4], — бесстрастно произнёс Шэнь Цинцю.
Сеятель был разновидностью демона, выполняющей примерно ту же функцию, что и крестьянин или лоточник в Царстве людей.
Из-за разницы в местах обитания и расовых различий многие создания Царства демонов, включая наиболее злобных его представителей, испытывают определённые физиологические потребности. В частности, многие из них предпочитают тухлятинку. Чем дальше зашло разложение, тем притягательнее подобная пища для демонов.
И где же найти столько гнилого мяса?
Затем-то и нужны сеятели. Одна из областей Царства демонов служит наиболее популярной кормушкой для всех его обитателей. Повелитель этого места регулярно совершает набеги на Царство людей, захватывая по нескольку сотен человек за раз, и запирает их в загон наподобие скота. Затем он запускает туда сеятелей. Менее чем через неделю лорд-демон наведывается туда за готовым блюдом, порой поедая его прямо на месте.
